Петербургские костромичи

            Петербургские костромичи

      Происхождение большинства петербуржцев – самые разнообразные географические точки, в том числе и за рубежами России. Но я сегодня выделю группу костромичей. Причем, поскольку я занимаюсь историей церкви, то это будут в основном или деятели православной церкви, или близкий ей круг историков, деятелей науки.

       Выделенная мною группа не может быть  искусственным, нежизнеспособным конгломератом, поскольку и до революции существовало деятельное и жизнеспособное объединение костромичан, много благого совершившее и в Петербурге, и на своей родине. Создано и в наши дни костромское благотворительное общество при храме во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих радосте». Этот благолепный храм, существующий на сем месте с петровских времен создан был во имя святыни, принадлежавшей семье Романовых и в первые годы создания Петербурга находившейся в доме сестры Государя, жившей  неподалеку от построенного позже храма.

       Создание костромского благотворительного общества

Персоналии  этого списка настолько интересны, самобытны, что  изданный сборник их биографий не залежался бы на полках магазинов.

Например, драматичная, полная необыкновенных поворотов и испытаний  судьбы знаменитой когда-то и незаслуженно забытой Александры Иосифовны Ишимовой. Уроженка Костромы, юная Александра начинает свое обучение в Петербурге, но сначала болезнь, а затем семейные обстоятельства отрывают ее от столицы. Отец, наказанный за провинность, неоднократно переводится с места на место, вплоть до Соловков. Жена и дети следуют за ним, а лишенная из-за нужды возможности учиться Александра старается  помочь семье своим детским трудом. И не расстается с книгами, которые стали ее учителями в ссылке. Смело пустившись в далекий путь, она находит возможность упасть к ногам Императора Александра, который прощает ее отца. Александра Иосифовна, собрав небольшие деньги, издает детские журналы. Вскоре – разоряется, но не опускает руки. Она занимается переводами, литературной поденщицей. Становится известна в литературных кругах. Знакомство с Жуковским – новый поворот ее жизни. Он рекомендует ее  как педагога. И несколько лет Александра Иосифовна преподает русский язык и литературу взрослым иностранным принцессам, которые  через замужество стали членами Дома Романовых. Благодарные семьи Ольденбургских и великой княгини Александры Иосифовны, жены великого князя Константина Николаевича, никогда ее не забывали. Они проводили ее в 1881 году в последний путь благодарственным словом. Писательница оставила прекрасные книги, в основном для детей. А  «Молитва Господня для маленьких детей» в наши дни всеобщего  интереса к православию, будет не лишней и для всех, только приходящих к вере.

         К сожалению, ее могила  на Никольском кладбище  утеряна, но место упокоения известно и может быть восстановлена.

        Следующий персонаж – пережил множество самых драматичных и   необычных приключений, которые  могли бы послужить основой для приключенческого романа. Я имею ввиду выдающегося ученого епископа Порфирия (Успенского), уроженца Костромской губернии. В любой год о нем можно и писать, и говорить. Но год его кончины – 1885 дает нам возможность вспомнить о нем лишний раз в память 125-летия. Этому событию и этому имени была посвящена научно-церковная конференция, проходившая в апреле 2010 года в Москве.

        Место его упокоения – далеко от Петербурга, но несколько лет он провел в стенах Александро-Невской лавры, обрабатывая и приводя в систему материалы, привезенные с Востока. Сейчас поставлен крест на месте разрушенной церкви в Коломне, где, прихожане верят, под землей сохраняется копия Храма Рождества Христова, созданная с участием епископа Порфирия и его спутников, делавших замеры, копии с икон в Вифлееме. Многие, приходя в этот храм, исцелялись от бесплодия, испрашивали здоровье своим неисцеленно больным деткам. Храм был  безжалостно разрушен, но у креста, поставленного на месте храма и сейчас видим страждущих и обремененных. В своих заметках, письмах, статьях епископ Порфирий предстает прежде всего трезвомыслящим ученым, исследователем. Но сильные, наполненные глубокой верой молитвы, рассыпанные по страницам его трудов, открывают нам его сокровенный, яркий и чистый духовный мир, покоящийся на глубокой Вере. И сохранение в православной молитвенной практике почитания святыни, даже поруганной, свидетельствует о силе его молитвы, его благословения, его благопожеланий.

       Могила протоиерея Петра Соловьева, участника экспедиции, делавшего копии икон для храма Воскресения Христова в Малой Коломне, сотрудника арх. Порфирия и иеромонаха Феофана (Затворника), особо почитается верующими Петербурга, совершенно не знакомыми с подробностями его биографии. Верующими сохраняется подиум, высокий мраморный крест, всегда окруженный цветником и с возженной лампадой.     

        С любовию помнят и ухаживают за могилами благочестивых купцов Парфеновых – храмостроителей и благотворителей, построивших несколько великолепных храмов в Петербурге.

        Могила настоятеля Скорбященской церкви, Георгиевского расположена рядом с Никольским храмом на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

        А могила Митицского – на братском участке этого же кладбища.

    

Петербургские нерехтчане

Петербургские нерехтчане

(выступление на конференции 26 сентября 2010 г. в городе Нерехта)

    Петербург, столица российской империи, собирал немало служивых, а также предприимчивых, искавших коммерческой удачи провинциалов. В Петербург ехали учиться, служить, паломничать, жениться, решать запутанные судебные и наследственные дела. Поговорка «Питер бока повытер» свидетельствует, что не всегда удача ожидала новоселов столицы. И, неудивительно, что возникали неформальные землячества, которые с упрощением регистрации общественных благотворительных  союзов получили официальное признание. Одним из самых деятельных было Костромское благотворительное общество.

     Один из членов этого благотворительного общества, попечитель и устроитель школ в Петербурге и на родине, активный общественный деятель и просветитель, писал:

         «Во всех нас, братья, пламенеет к священной родине любовь.

           Она тогда лишь в нас исчезнет, когда застынет в жилах кровь.

           И где бы  мы ни находились, куда б ни удалились мы,

           Не позабыть, не позабыть нам родимой нашей Костромы…

           Но не гордиться только, братья, должны мы родиной своей,

           Но и заботиться о ближних, о благе всех костромичей»

                 (Павел Борисович Потехин «Костромичам», 1902 г.)

.

     Аполлон Васильевич Брюханов в 1856 году вместе с сыном совершил путешествие в Петербург. Они имели на руках несколько писем от родственника - протоиерея Михаила Диева, которые Брюхановы должны были лично вручить адресатам. Одним из них был архимандрит (в будущем – епископ) Порфирий (Успенский). По возвращении из многолетних путешествий по Ближнему Востоку, Египту, Сирии, с посещением святой горы Афон, выдающийся ученый проживал в Александро-Невской лавре (с 1858 по 1861), систематизируя собранный материал. В это время он знакомится  с великой княгиней Еленой Павловной, становится ее духовником, вхожим в высочайший чиновничий и аристократический  круг.

     Протоиерей Михаил Диев, обращаясь с почтением к земляку, уроженцу Костромы, называет о. Порфирия братом по духу и по крови, причем неоднократно. В письме ( РНБ, фонд Титова, д.4004, л. 4, 4 об., л.5 от 16(18) сентября 1856 года) он перечисляет интересующие его исторические темы, посылает часть своих работ «любезнейшему брату по духу и плоти», и кратко рассказывает о желании молодого Брюханова учиться в Петербурге. Характерно, что он полностью излагает его родословие, что могло бы быть интересно и понятно только лично знавшему всех перечисленных лиц. Следовательно, архимандриту Порфирию они были известны, а, скорее всего, приходились родственниками. Ответ о. Порфирия до нас не дошел. Но из Египта он прислал, отвечая просьбе отца Михаила, свой подробный Формулярный список, который мог послужить основанием для статьи о нем в труде Михаила Диева «Ученые деятели Костромского вертограда». Отец Михаил пишет: « Из письма Вашего заключаю, что Вам приятны сведения о Костромской стороне… Костромская семинария произвела много чудаков, как в нынешние времена, так и в 18 столетии», перечисляя далее некоторых из выдающихся духовных деятелей. Кстати, статья о епископе Порфирии (Успенском) в изложении отца Михаила столь лаконична, что издателю этого труда, А. Титову пришлось сделать ссылку, уточняющую личность Порфирия.(См. «Словарь писателей духовного и светского чина Костромской губернии», изданный А.А. Титовым в 1892 году как приложение к «Библиографическим запискам»). 

      В другом письме к  «Высокочтимому отцу архимандриту, любезнейшему по духу и плоти брату», Порфирию (РНБ, ф.Титова, д.4004, л. 116, 116 об, 117, 117 об) отец Михаил благодарит за полученное  сочинение «Первое и второе путешествие  по Египту» - «Дар для меня приятный и лестный».

      Тексты двух этих духовных писателей, историков самобытны, индивидуальны, художественны и осолены богомыслием,  естественно формировавшим их восприятие жизни, их мудрое и доброе отношение ко многим сложностям мира. Богатство и своеобразие языковых навыков формируется в достаточно раннем возрасте. И воспоминания о детстве, о родине, о родных костромичах внезапно посещали путешествующего архимандрита Порфирия в самых неожиданных местах и в неурочное время. Посещая святыни Востока, он вспоминает: « В юности  у меня была большая охота ходить с матерью в монастыри Игрицкий и Бабаевский на богомолье» ( «Книга бытия моего», т.4, стр. 346). В лавре Саввы Освященного, среди палестинской пустыни, он вспоминает детство. « При взгляде на них (древние иконы – ред.) я всякий раз вспоминал свое детство: бывало в старинных церквях на родине лики святых не столько пугали меня, сколько предостерегали от шалостей. Как взгляну на них, а они так и смотрят на меня грозно… Хорошо делали старые  люди, что вносили в церкви иконы суровые, а не жеманные, как ныне». ( « Материалы для биографии еп. Порфирия Успенского», т. 1, стр. 141, Спб, 1910 г).

       Епископ Порфирий (1804 – 1885) тоже учился в Костромской семинарии, но через десять лет после отца Михаила, когда семинаристом был и младший брат отца Михаила – Владимир (Актов). Будущий епископ был близок к ректору  архимандриту Макарию (Глухареву), о котором он вспоминает с благодарностью и очень тепло:  «Духовная жизнь его при поучениях удерживала меня еще 19-тилетнего на путях Господних… Когда он послал меня на подвиг учительства, в город Макарьев, тогда я любил только молиться, читать его проповеди и богословские уроки и подражать его святому житию» (из письма А.С. Стурдзе от 22.06.1847 Г.,  «Материалы для биографии еп. Порфирия, т. 2, стр. 207) .

         Отец Порфирий, в миру носивший имя Константина Успенского, отмечает: «Великое дело – единство воспитания и одинаковая настроенность души» (там же стр. 9). Письма отца Михаила Диева к уважаемому земляку, бывшему на десять лет его моложе, полны почтения, но и достоинства.   Чувствуется, что семинарское и священническое, семейное родство стоит за строками  писем. 

         Отец Порфирий неоднократно возвращался в родные места . «Покорнейше прошу  вас исходатайствовать мне у Св. правительст. Синода  отпуск на родину в Кострому для поклонения тамошней святыне… сроком на 2 месяца» (там же. Стр. 957, из письма киевскому митрополиту Арсению от 10.04.1871 г. с резолюцией «Отложить»). Ту же просьбу он возобновляет в следующем, 1872 году, с присовокуплением:  «для поправления моего здоровья».

       Посещая родину в 1841 году и в 1857 году, он мог побывать и в Нерехте, для поклонения местным святыням, или проездом в почитаемый им Бабаевский монастырь. «Я скоро уеду отсюда в Кострому для свидания с престарелой материю и родными моими. Их любовь крайне нужна мне в настоящем безотрадном состоянии моем… Набожная мать моя умела привить страх Божий, целомудрие, незлобие и терпение». (там же. Стр. 635). Родство его с отцом Михаилом Диевым не доказано, но обстановка, весь образ жизни, богатые детские впечатления, ориентированность взрослых на духовную жизнь и христианство как образ жизни – все это роднит  их. И не только в выдающихся обстоятельствах, позволивших им заняться любимой наукой, историей. Но и в их противостоянии той злобе, зависти, корыстной борьбе, развернувшейся вокруг них усилиями бесплодных, лишенных творческих сил, но сановитых и влиятельных современников. К сожалению, 41 ящик подробно описанных, систематизированных трудов и документов о. Порфирия  по недомыслию и небрежению был утерян по его смерти. Но большая часть документов сохранившихся, как и большая часть наследия о. Михаила Диева ждут исследователей в стенах Рукописного отдела Российской Национальной библиотеки в Петербурге.  

        Кладезь мудрости содержится в проповедях отца Михаила и речах, произнесенных им в тех учебных заведениях, которым посчастливилось иметь его учителем. Прекрасный слог, простота изложения, глубокая мудрость и любовь к прихожанам – все это роднит тексты епископа Порфирия и проповеди и речи отца Михаила Диева. Очень современно звучат сегодня проповеди нерехтского законоучителя: « Гражданское образование, когда образуется и храбрый воин, рачительный домоправитель, добросовестный ремесленник и купец, вообще добрый и полезный гражданин». «Но оно (образование) не достигает надлежащей цели, если в образовании религия не будет занимать первейшего места. Вера христианская столь (же) необходима для мира нравственного и политического, сколько солнце для мира физического. Она одушевляет все науки» (РНБ, фонд Титова, д. 4007, л. 927. Речь на открытом испытании учеников Нерехтского городского училища 13 августа 1827 года).  

      Не бывшие  ли ученики отца Михаила писали ему из Петербурга в Нерехту?

      Ведь в Петербурге жили и многочисленные рядовые нерехтчане, возможно, бывшие ученики или прихожане отца Михаила. Например, Авдей Уарович Жужукин, проживавший в Рождественской части, напротив Преображенского плаца, позже застроенного корпусами Еленинского института. Федор Потехин, сын Миронов и Павел Александрович Нечаев, бывший исправник Нерехты и член уездного суда. Его когда-то венчал отец Михаил в Сыпанове, и это венчание послужило одним из формальных поводов для запрещения отца Михаила в священнослужении.

         О них мы узнаем из их письма Нечаева к отцу Михаилу. Ознакомившись с только что изданным трудом Чистовича « История СПб духовной академии», они усомнились в достоверности сведений о епископе Феофилакте (Ширяеве). Тут же они кратко пишут о себе, что «Вас помнят и Вас уважают». (РНБ, Фонд Титова. Д. 4004, л 143-145, л. 235). Кстати, именно крестьяне Александра Андреевича Нечаева нашли неподалеку от Незнаново на озере огромный череп доисторического животного. Эти небогатые, но уважаемые дворяне составляли ту служивую и трудолюбивую массу, которая на протяжении всей своей жизни несла лямку военной, как Нечаевы)или чиновничьей, земской  службы. Потехины, имевшие корни в Нерехте и в Кинешмском уезде, скоро стали уважаемыми петербужцами. Константин Антипович (врач детской больницы, а Анатолий Антипович ( главный офтальмолог Петербургского военного округа) похоронены на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Могила братьев Константина и Анатолия Потехиных сохранилась рядом с особо почитаемым участком, где погребены митрополиты, священники, монахи лавры. В 1912 году Потехин Вячеслав Алексеевич был фабричным врачом в родной Кинешме. Потехины Николай Антипович (1834-1896) и Алексей Антипович (1829 – 1898) – писатели, драматурги, этнографы, жившие и трудившиеся в Петербурге, но постоянно навещавшие родину.  Автор стихов Павел Борисович Потехин (1852-1910), петербуржец, юрист и общественный деятель, археолог и археограф, скоропостижно скончался  в один из своих приездов домой. В день безвременной кончины 2 июля 1910 года он написал незаконченное стихотворение:

         «На берегу реки широкой,

           Кормилицы страны родной,

           Сижу я с думою глубокой,

           С моей любимою мечтой.

                  В заветных местностях окрестных,

                  Давно столь сердцу дорогих,

                  В дни юных лет моих безвестных

                  Я счастлив был среди родных.

            Так много, много пережито

            И мной, и родиной моей,

            Так много в жизни позабыто.

            Но не забыть мне светлых дней…»

          

       Состоял отец Михаил в переписке с бывшим своим учеником, архимандритом  Антонием, назначенным в Новгородскую семинарию, которая находилась в административном подчинении  митрополита Новгородского, Петербургского и Финляндского. А в  «Словаре писателей» отец Михаил упоминает еще одного нерехтчанина, ставшего выдающимся петербуржцем.  

       Всеволодов Всеволод Иванович  – профессор Военно-Медицинской академии, статский советник. Родился в 1792(1790) году в помещичьем селе Марьинском, в 5-ти верстах от Нерехты, сын дъячка, позже – священника Иоанна Иоаннова. Первоначальное обучение в семинарии не выявило его выдающихся способностей, и он был отчислен за неуспеваемость, но потом восстановлен. Окончил медико-хирургическую академию (1815), доктор медицины и хирургии (1839), академик (1844), лауреат Демидовской премии. В 1822 году был назначен врачебным инспектором в Псков, где познакомился  с А.С. Пушкиным, поддерживая с ним и в дальнейшем добрые отношения. Проявил недюжинные способности в борьбе с заразными болезнями скота – чумой, сибирской язвой и пр. Кроме преподавательской работы в академии, заведывания кафедрой ветеринарии в Императорской Медико-хирургической академии, заведовал ветеринарными клиниками, где содержались до 100 различных животных. С 1847 года – в отставке, но продолжал научные и общественные труды.  Был выдающимся ветеринаром, автором ряда печатных работ («Курс скотоводства», «Хирургия или руководительная ветеринарная наука»), членом общества русских врачей, других обществ. Был интересным, широко образованным человеком. Возможно, похоронен на Смоленском православном кладбище, как и его сын – Всеволодов Владимир Всеволодович, тоже доктор, статский советник, скончавшийся в 1888 году. К сожалению, не удалось выяснить место вечного упокоения старшего Всеволодова, любимого и уважаемого современниками, оставившего не просто научные труды, а популярные и повсеместно востребованные настольные пособия для ветеринаров и животноводов.

                                                                                                                                 

       Петербуржскими родственниками  Михаила Диева по матери были Красовские,  оказавшиеся в Петербурге через  «скорбное неблагожелательство  правящего епископа», который всячески придирался к священнику и префекту Костромской семинарии Иоанну Иоанновичу Красовскому. В 1783 году о. Иоанн с семейством перебрался в Петербург, имея рекомендации от губернатора, костромских чиновников и дворянства. Получив поддержку митрополита Гавриила, стал духовником и собеседником Императора Павла, настоятелем Каменноостровской  придворной церкви. Был законоучителем в 1-ом кадетском корпусе, в Воспитательном обществе благородных девиц (Смольный институт), в Екатерининском институте благородных девиц, где воспитывались дети знатнейших и славнейших  фамилий. Скончался в должности саккелария  придворного собора Зимнего дворца в 1811году, погребен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. В своем « Словаре писателей» Михаил Диев характеризует его как «прямодушного, далекого от лести, неутомимого и твердого». Протоиерей Михаил Диев  вспоминает, что соученики по семинарии спрашивали, не родственник ли он преподавателю Красовскому, так они были похожи. Родная сестра Пищевского протоиерея Ивана Ивановича Красовского Дарья Ивановна была выдана замуж за Феодора Яковлевича, но в родах обмерла «от очес призора». После погребения неподалеку от входа в церковь, опомнилась, стала кричать, но задохнулась и она, и родившийся в могиле младенец, несмотря на усилия по ее спасению. Незадачливый муж ее был отдан в солдаты, где и скончался. Его сын  Петр Федорович был не только священником, но и иконописцем, автором образа мученицы Варвары, чудом сохранившемся в сводах «Варваринской» (Воскресенской) церкви Нерехты. Яков Петрович, внук сосланного в солдаты Феодора – отец Михаила Яковлевича Диева. В молодые годы был келейником Иоанна Красовского, и его живая память о выдающемся земляке и родственнике воодушевляла  отца Михаила Диева на сбор материалов об этой семье.

        Александр Иванович Красовский,  сын тайного советника, председатель комитета иностранной цензуры ( ск. 19.09.1857 на 77 году) состоял в переписке с Диевым и интересовался подробностями жизни своего отца, который был  не только духовным деятелем, сохранившим свое высокое положение даже после трагической гибели Императора Павла Петровича, но и членом Российской академии наук.

       Уроженкой Нерехотского уезда была благочестивая купчиха, местночтимая  петербургская святая  блаженная Матренушка – Босоножка (Матрона Петровна Мыльникова). Родина ее – деревня Ванино, Оделесской волости Нерехтского уезда Костромской губернии (ныне – Ивановской области). Родители ее, простые крестьяне, выдали дочь замуж в Кострому – за мещанина Егора Тихоновича Мыльникова, с которым она отправилась на русско-турецкую войну, где была сестрой милосердия. Некоторое время она подвизалась в общине сестер милосердия при Костромском Анастасьинском монастыре. Продав свой домик на Сергиевской улице Костромы и бакалейную лавочку, блаженная Матрона пустилась странствовать, приняв подвиг юродства,  босая летом и зимой, в белоснежном облачении, напоминавшем форменное платье сестры милосердия и символ ангельской чистоты. Странствуя по святым местам, она четырежды побывала в Святой Земле. Последние 30 лет своей жизни она прожила в Петербурге, сначала на Петроградской стороне, а потом – у часовни на Шлиссельбургском проспекте, где было явлено чудо исцеления отрока Николая Грачева у иконы Божией Матери «С грошиками». «Матренушку можно было встретить почти всегда – в белом одеянии, с посохом в руках и босой. Редко кто проходил мимо квартиры Матренушки, не зайдя к ней, попросить молитв по случаю разных неудач в жизни…Все поступающие пожертвования Матренушка употребляла на дела благотворения. Многие алкоголики молитвами Матренушки избавились от пагубного порока – пьянства. Она обладала даром прозорливости, предостерегая от надвигающихся несчастий».(Жизнеописание …старицы Матроны Петровны Мыльниковой. Сост. А.Ф. Плотников, СПб, 1993г. Переиздание 1911 г). Похоронена была почившая 92-хлетняя старица 1(14) апреля 1911 года на берегу Невы, у храма в честь прославленной иконы Божией Матери Всех скорбящих радосте ( с грошиками), безжалостно разрушенного в годы советской власти. Но сохранилась рядом стоявшая  часовня (ныне – подворье Зеленецкого мужского монастыря) Провожали ее в последний путь более 25 тысяч  верующих, десятки священнослужителей. Прислала венок и государыня Императрица Александра Федоровна, с которой блаженная старица состояла в переписке. После революции, в годы гонений на церковь, при храме создалась тайная женская община, которая окормлялась монахами Александро-Невской лавры и продолжала дела милосердия и молитвенного покаяния, которыми прославилась когда-то старица Матренушка.   Грядущее в 2011 году столетие со дня ее блаженной кончины готовится отметить православный Петербург. Могила старицы Матренушки круглый год  освещена возженными свечами и украшена живыми цветами.

Ганф Татьяна Иннокентьевна

Тел 8-911-143-35-37 и

 8-906-251-08-78

tganf@yandex.ru

Дорогие мои. Разрешаю сокращать, редактировать, поскольку вы можете иметь свой взгляд на важность и достоверность моей информации. С Медведевым продолжаю переговоры, переходящие моментами в сцены медвежьей охоты. Прямо ему сказала, что всех денег не заработаешь, а молитва праведника, такого, как отец Михаил, многого стоит. Работаю сейчас очень напряженно – живу в семье гувернанткой несколько дней подряд, с таким насыщенным расписанием, что  некогда подчас поднять трубку телефона и позвонить моим родным. Не знаю, сколько продлится такой режим – возможно, до конца учебного года. В архиве пытаюсь узнать, не сохранились ли документы, представленные в Синод для  прославления Незнановской иконы, и персоналии Линевых. Они владели несколькими деревнями и селами, в том числе и в других уездах Костромской губ, были и псковские помещики. Мало, но числятся и формуляры. Попробую по мере сил и возможностей поискать.

           

Королева Эллинов Ольга Константиновна

Королева Эллинов Ольга Константиновна.

         Далека ли Греция

    Очевидность родства греческой и русской культур не требует доказательств: письменность, литература, художественные образы и сюжеты, православие, святые и святыни. Все это вошло в плоть и кровь русской культуры. Россия благодарно помнит донорство Греции.

     Но мало кто помнит, что полвека Королевой  Греции была русская великая княгиня Ольга Константиновна, сестра великого князя Константина Константиновича (поэта К.Р.), двоюродная тетка Императора Николая П, родная тетя Алапаевских мучеников –князей Иоанна, Игоря, Константина.

      Удивительно сложилась ее судьба. Она родилась в Павловске 4 сентября 1851 года в деревянном Константиновском дворце, разобранном после Великой Отечественной войны. С раннего детства ее окружал прекрасный дворцово-парковый ансамбль, жилой музей античности, равного которому не было и нет. Создатели этого уникального романтизированного музея – будущая царская чета Павел Петрович и Мария Федоровна, путешествуя инкогнито, тщательно подбирали коллекции скульптур, картин, антиков для своей резиденции.

      Следующие владельцы Павловска трогательно сохраняли общую картину, дополняя ее отдельными штрихами – павильонами, памятниками, живописными мостиками и пейзажными панорамами. Ремонт проводился тщательно и бережно. Та комната в Константиновском дворце, в которой появилась на свет великая княжна Ольга, оставалась в неприкосновенности. Остальные помещения дворца предоставлялись педагогам, придворным служителям, учащимся Михайловской школы для дачи.

       Выйдя замуж в 16 лет за короля Георга1 ( по рождению – датского принца, брата императрицы Марии Федоровны), Ольга переселилась в страну, которую полюбила  сразу и навсегда. Не смотря на тяжелые испытания, которыми так богата была ее жизнь и жизнь ее второй родины.

        Она предстала перед греками милой девочкой в традиционном бело-голубом одеянии, которое так часто приходилось ей менять на траурные платья. С собой она привезла свои любимые куклы, с которыми продолжала играть в перерывах между государственными приемами. Впрочем, вся церемониальная часть греческой монархии была сведена к минимуму стараниями Георга1, самого демократического короля Европы второй половины 19 века.

       Рядом с пышным, громадным королевским дворцом в Афинах паслись козы. Километровые анфилады комнат не пустовали – между редкими торжественными приемами наследные греческие принцы и принцессы, всего 8 детей, носились на велосипедах, скейтах, роликах, самокатах. Другие виды передвижения по бесконечным анфиладам залов были для них слишком медлительны. В больших залах королевские дети играли в мяч, догонялки и прятки.

        Особенно семья любила сельский домик в Татое, построенный в виде швейцарского шале. На дни тезоименитств королевичей, а особенно – королевы Ольги (24 июля), устраивались праздники для всех. Приглашались и придворные, и учителя, и солдаты гарнизона, и крестьяне соседних деревень. Все уютно располагались прямо на траве вперемешку с королевичами вокруг вертела с барашком, танцуя под деревенский оркестр, которому дети помогали крышками от кастрюль  и самодельными дудками и пищалками. Веселье поддерживалось и крестьянским вином, которым угощали местные виноделы, и которое так же ценилось, как и барашек из местного стада, приготовленный на вертеле. Так же традиционны были и другие угощения и развлечения.

          

            Родной очаг.

       Королева Эллинов, как она традиционно называла себя, родилась в семье великого князя Константина Николаевича и великой княгини Александры Иосифовны, когда семейный союз родителей был счастливым и прочным. Она была вторым ребенком в семье после брата Николая. Родители пребывали в состоянии молодой, шаловливой влюбленности, погруженности в жизнь семьи и интересы детей. Это не могло не сказаться на формировании гармоничного характера Ольги – будущей матери большого и дружного семейства.

         Отец – великий князь Константин Николаевич, владелец Павловска, Стрельны и Мраморного дворца, второй сын императора Николая 1, был активным преобразователем России. Глубоко верующий, воцерковленный, любящий русское искусство, старину, обычаи и традиции, он активно проводил реформы в подведомственном ему морском ведомстве, крестьянскую и судебную реформы. Он прекрасно играл на виолончели и фортепиано, любил литературу и ввел в практику морских гарнизонов не только церкви на кораблях и в портах в России и за рубежами, но и читальни,  рассылку  газет, журнала «Морской сборник», ставшим общегосударственным изданием.

          Изданы его дневники, появились монографии, многочисленные статьи, которые на  фактическом материале доносят до нас образ невероятно энергичного человека.  

Некрополь Константиновичей

Петропавловская крепость . Великокняжеская усыпальница.

Константин Николаевич

Александра Иосифовна

Константин Константинович

Вячеслав Константинович- надгробная плита восстановлена тщанием Кадеского Объединения.

Николай Константинович – Ташкент, могила утеряна.

Елизавета Маврикиевна – в Германии, в поместье брата, герцога Саксен-Альтенбургского, есть фото могилы у Антонова В.В.

Гавриил Константинович – Франция, Сен-Женевьев-де-Буа.

Иоанн, Игорь, Константин – Пекин, могила утеряна.

Олег Константинович – Осташево, Можайского района, Подмосковье, частный огород, владельцы которого препятствуют раскопкам.

США, штат Нью-Йорк, Ново-Дивеевский  монастырь, Спринг-Валли:

Георгий Константинович

Вера Константиновна

Теймураз Константинович Багратион-Мухранский

Игумения Тамара - Иерусалим, Елеонская Спасо-Вознесенская обитель, за алтарем Вознесенского храма.

Елена Петровна, жена кн. Иоанна  Константиновича, дочь Короля Сербии Петра Карагеоргия. – Ницца, кладбище Кокад.

Греция, Татой, семейная усыпальница греческой королевской семьи:

Королева Эллинов Ольга Константиновна

Александра Георгиевна, великая княгиня, супруга вел.кн. Павла Александровича, дочь Ольги К.

Дмитрий Константинович – в Петропавловской крепости, в братской могиле с прочими невинноубиенными.(возможно, среди обнаруженных останков).

Вера Константиновна – герцогиня Вюртембергская,  ФРГ, Штутгарт.

Близкое окружение

Никольское кладбище Александро-Невской лавры:

Ишимова Александра Иосифовна – преподаватель  Александры Иосифовны и  ее дочерей Веры К  и Ольги К. (утеряна).

Кюндингер – преподаватель Константина Константиновича, Николая К.(утеряна)

Двукраев  Арсений, протоиерей, духовник великокняжеской семьи, воспринял от купели князей Алапаевских мучеников Иоанна, Игоря, Константина и павшего на поле брани князя Олега.

Стрельнинское нижнее кладбище:

Кедров Николай Никитич, протоиерей, настоятель Придворной Спасо-Преображенской церкви.

Максименко – камердинер Вячеслава и Дмитрия Константиновичей

Погост у снесенной Спасо-Преображенской Придворной церкви:

Лебедев  Священник Стрельнинской церкви во имя св. бл. Вел.кн. Александра Невского  при Братстве во имя Ближнего(найден надгробный памятник).

Павловское городское кладбище

Чухломское городское кладбище

Макарий Архиепископ, Настоятель Александро-Невской лавры, духовник Константина Константиновича.