В документах РГИА[i]
сохранился удивительный документ – письмо иеромонаха Варнавы[1]
с обращением к великому князю Дмитрию Константиновичу[2].
Большая часть писем, хранящихся в фондах управления делами великих князей, представляет собой деловую переписку по
организации их жизни и государственной
деятельности, а также многочисленные обращения с просьбой о помощи (деньгами,
устройством детей в учебные заведения, больных родственников – на лечение или в
Богадельни).
Письмо провинциального
иеромонаха Варнавы, настоятеля бедной
древней обители, резко отличается от основной массы писем,
оформленных профессиональными писарями
или написанные людьми, знакомыми со
светским этикетом. Это письмо неожиданно
обладает всеми чертами личной, доверительной
беседы, открывая для нас не столько
фактические обстоятельства, сколько атмосферу живого общения
собеседников, весьма удаленных друг от друга и расстоянием, и положением в
обществе. Это письмо так живо
характеризует реальную атмосферу далеко ушедшей от нас русской жизни, которую
мы во многом забыли, либо вовсе не знали.
Современные историки, характеризуя
исторические лица, опираются на свой личный житейских опыт, на подчас недостоверные мемуары, на «документы», которые требуют расшифровки и
комментариев. Сложнее всего
реконструировать облик и
биографию подвижника благочестия,
выходца из народа, привыкшего с детства к реалиям бытовой жизни, которые нашим
современникам могут показаться каторгой.
Печь, дрова, вода из
колодца, часто расположенного в другом
конце деревни, туалет во дворе, кормление скотины и уход за ней, забота о земле, которая кормит человека, как и огород. Люди,
жившие, как мы сейчас формулируем «в зоне рискованного земледелия», не считали подвигом ходить на сенокос за десятки верст,
заготавливать корм многочисленным
домашним животным. Лошади в
крестьянском хозяйстве были «пропашные» и «выездные»: те, что умеют
пахать, боронить и те, которые
ходят в упряжке. Коровы – дойные и
яловые, куры – тоже имели свою специализацию: несушки и наседки. Ведение личного крестьянского хозяйства было
делом очень тяжелым, к тому же и рискованным. Крестьянин, обработав пашню и
засеяв ее, никогда не знал, чем это
кончится: урожаем или голодом. Религиозность простолюдина-крестьянина отличалась от религиозности городского
мещанина, либо ремесленника, а тем более – образованных сословий, людей, в
меньшей мере зависящих от непредсказуемых
природных обстоятельств.
Трудно было вести
подсобное хозяйство в северных
монастырях, особенно – в мужских.
Ограничения в постриге, призыв в армию здоровых мужчин, а также уход в города молодых мужчин: для работы на
заводах, либо для обучения ремеслу, либо
в ближние к городам монастыри, опустошало древние
обители «Северной Фиваиды». Но все же
находились подвижники, пытавшиеся
вдохнуть жизнь в запустелое место.
Эти люди не писали
мемуаров, современники редко
оставляли письменные
свидетельства о их жизни. Исторические
«оценщики» оценивают жизнь такого человека с точки зрения своего преуспевания.
Им кажется, что каждый монах из
прокопченной келии только и мечтал о паркетных полах, хрустальных люстрах
и блестящих гостиных вельмож и
великосветских людей.
Представляется, что душновато было автору письма в приемных, скользко на
паркетах, бесполезной казалась
хрустальная люстра, тягостно общение с человеком лишенным веры в Бога, а
верящим в праймериз. Хотелось бы, чтобы
это, казалось бы, случайно найденное письмо, своим искренним голосом внесло дополнительные штрихи в исторический портрет подвижника благочестия, подвизавшегося в
трудных условиях русского севера. Несомненно, письмо иеромонаха Варнавы несет
черты устной речи провинциального монаха, раскрывает нам его ежедневные заботы о хлебе насущном, об упрочении
немудреного хозяйства, его желание как-то отблагодарить членов Дома Романовых, сердечно отозвавшихся
на его заботы о больных детях-сиротах.
Великая княгиня Александра Иосифовна(1830, Альтенбург,
Германия – 1911, С-Петербург), супруга великого князя Константина Николаевича,
реформатора флота России, управление делами которых и содержат
документы фонда 537 Российского
государственного Исторического архива, была одной из самых активных попечительниц и благотворительниц в Доме
Романовых. Особое служение составляла ее
многолетняя деятельность в звании
Председательницы Совета детских приютов Женского Патриотического Общества[ii]
и Ведомства Учреждений Императрицы Марии
(ВУИМ)[iii].
Приняв на себя в 1881 году эту
хлопотливую обязанность, она за 25-летие своей деятельности не только значительно расширила сеть приютов и
добилась улучшения условий содержания в них детей, но и значительно улучшила
положение всех служащих, особенно тех,
кто занимался их воспитанием и образованием.
Ее ходатайство о
предоставлении служащим по воспитательной части в приютах ВУИМ права пенсии и
единовременных пособий из сумм государственного казначейства, а не из капиталов
ведомства, было Высочайше одобрено 12 апреля 1900 года. Император
Николай Александрович, как и его отец – Государь Александр Ш, поддерживали
хорошо аргументированные, законодательно и экономически подготовленные
инициативы великой княгини Александры Иосифовны, направленные на постепенное,
но неуклонное включение
благотворительных организаций в сеть государственных. Это давало
возможность стабильно финансировать
образовательный процесс, контролировать
его и переводить все созданные материальные блага (здания, оборудование и
учебные кабинеты, санаторные и климатические
станции) в фонд государственного
имущества. Это было благоразумно и полезно прежде всего – для совершенствования системы образования и
воспитания, для опекаемых и для
сотрудников ВУИМ.
Великая княгиня, уроженка
Саксен-Альтенбургского княжества, лютеранка, принявшая православие перед
вступлением в брак,( 05.02.1848), Александра Иосифовна приняла его всесторонне. Она исполняла обрядовую сторону,
соблюдала посты, состояла в тесном
общении с о. Иоанном Кронштадтским,
ежемесячно навещавшим ее и
великокняжескую семью. Став
владелицей имения в Стрельне, она
познакомилась и общалась с настоятелем соседней Троице-Сергиевой пустыни -
архимандритом Игнатием (Брянчаниновым). В эти годы молодой и прекрасно образованный архимандрит
был и благочинным монастырей. Особенно
почитал он старцев: Леонида
(Наголкина), Феофана (Новоезерского), Исайю. Еще в
1928 году носивший мирское имя Димитрий Брянчанинов по благословения написал
житие подвижника- монаха Феодора, подвизавшегося на Валааме и в
Александро-Свирском монастырях, а позже – и Феофана (Новоезерского).Труды
святителя Игнатия были в личных библиотеках великокняжеской семьи. Очевидно, и
в личных беседах он касался темы северных древних обителей, необходимости
поддерживать святоотеческое предание и монашеское пустынное жительство, сохранять святоотеческое богомудрие, хранителями
которого были и некоторые старцы
северных обителей.
Великий князь Константин Николаевич, много путешествовавший
по России, любил древнее русское церковное искусство. Он решительно отказался от богатых, академического письма икон, только что изготовленных для церкви Мраморного дворца, отправив иконостас в далекий северный монастырь:
Задне-Никифоровскую пустынь[3],
где подвизался старец Исайя[4], духовный наставник святителя Игнатия. Новые иконы в церковь
Мраморного дворца были написаны в византийской манере иконописцем В.
Пошехоновым.
В дальнейшем
великокняжеская семья и их потомки, вплоть до революции, постоянно оказывала помощь бедным провинциальным монастырям. В
библиотеке великой княгини хранились
несколько книг богослужебного и просветительского характера на зырянском языке,
в том числе и преподавателя 6-ой Петербургской гимназии Г.С. Лыткина (1835 –
1907). Псалтырь и Богослужебные каноны, с параллельным
русским и зырянским текстами,
«Начатки христианского учения» -
на зырянском (коми) языке, Служба и
акафист Стефану, епископу Пермскому и
другие. Обычно такие подношения авторов свидетельствовали
об участии в издании этих книг. Великокняжеская семья оплачивала часть тиража,
иногда – книги рассылались по
адресам: в монастыри, церковно-приходские школы, в семинарии.
Традиционно Константиновичи
посылали церковную утварь, облачения,
богослужебные книги, породистый скот,
сельскохозяйственный инвентарь и машины, саженцы для садов. Никогда не
высылались деньги.
Любили родные
северные края и дети великого князя
Константина Николаевича. Сыновья Константин и Дмитрий с двоюродными братьями
Павлом и Сергием Александровичами посетили
в 1878 году Северо-Запад России -
Олонецкую, Тверскую, Вологодскую губернии, путешествовали по Волге. До наших дней сохранились некоторые свидетельства их путешествий: знаменитое изображение св. Александра Свирского, с характерным
положением кисти руки, и икона Божией
Матери Валаамской (работы иером. Алипия),
с державными атрибутами[iv].
Великий князь Димитрий Константинович неоднократной посещал
Валаам, где подвизался его духовник - наместник
монастыря о. Гавриил . Великий князь
совершал паломничество несколько
раз – зимой 1902, 1903, 1904, 1905 года[v].
С ним была небольшая верховая группа:
адъютант, лакей, конюх, рейткнехт, которые также участвовали в
Богослужениях, исповедывались и
причащались. Эти путешествия были связаны с огромной опасностью, поскольку
верхом на лошадях по неустойчивому льду,
покрытому трещинами и торосами,
предпочитали не путешествовать.
В документах великой княгини Александры Иосифовны и подшито письмо от настоятеля далекого олонецкого монастыря. Письмо было доставлено
ее сыну, великому князю Дмитрию Константиновичу, который передал его матери.
Орфография сохранена, изменена
расстановка знаков препинания.
«Клименецкий монастырь[5]. 17
мая 1901 года. Ваше Императорское Высочество благоверный Русский князь Раб
Божий Димитрий Константинович. Призываю на вас благословение и прошу прощения
от всей души за то, что безпокою вас. Но так угодно Богу, вложившему Царственной
родительнице вашей взыскать своею милостию
меня, грешного. Ну не Божие ли всему усмотрение, думал ли я, взявши
несколько слабых здоровьем мальчиков сирот из Громовского приюта[6], и
не подозревал, что добрая твоя родительница узнает это.
А она-то благоверная и верная
раба Божия, собственной своей рукой написала мне благодарение 18 апреля. Но за
распутой ( распутицей – ред.) я получил только теперь, а ваш царственный портрет я тоже получил и каждый
день утром и вечером благословляю вас в нем. Простите меня. В. Им. (Ваше
Императорское – Т.И. Г.) Высочество. Не
осмелился я написать милостивой твоей
родительнице. Прошу вас от всей души не откажите мне грешному, передайте
родительнице вашей мое благословение и
святую икону преподобного нашего Ионы уже в
обновленном виде обители.
Сия икона освещена как раз
накануне дня святого ея Ангела
благоверной мученицы царицы Александры. Я служил за вашу царственную мать Молебен у раки преподобного
в день ее Ангела, и это так,
особенно за всех вас. Порадуйте,
Ваше Императорское Высочество, всех и
родную нашу княгиню рабу Божию
Александру Иосифовну. Дети из приюта живы и здоровы и неузнаваемы. И скажите ей, что она, матушка, открыла этим давно у меня таившуюся
мысль, вместо разных странников, которые, кроме вреда обители ничего не
приносят, лучше брать малолетних сирот и устроить им здесь школу. Но никто, как
Господь Бог.
Порадуйтесь, Ваше Императорское Высочество благоверный русский князь.
Обитель моя стала не узнаваема (после того, как взял на попечение больных детей
– прим. Т.И.Ганф). Хлеба посеял 60 мер, а у нас он родится сам 9, сам 10. Овса посеял 100 мер, ячменя 50 мер, а
раньше сеялось по 2 мерки[7].
Рыбные ловли восстановляю, рыбы ловится хорошо, а в доказательство сего
присылаю вам обитательницу наших вод. Приезжайте в наш край В. И. В. (так в
тексте письма – ред.), а к тому времени у меня будут и наследники подаренной вашей лошадки[8].
Просьба у меня к вам. Не откажите, если можно, испросите у вашей царственной
матушки ея портрет и предайте ей, что молимся за нее, но теперь буду молиться
за нее еще более, а вас В.В. всегда на эктеньях вспоминали. Видел я вас на
Надеждинской[9]
в марте, вы смотрели лошадей, но не
посмел подойти. Господи, сохрани и храни раба Твоего, благоверного князя
Димитрия от всей души любящий и чтущий всех вас грешный Варнава.
Еще прошу В.И. В. Не откажите моей просьбы(!) сказать родительнице и
порадовать ее, добротою великое сердце,
что я уже писал Попечительнице приюта
прислать мне еще этих бедных деточек. А теперь думаю просить несколько
малолетних преступников, только не знаю, где их просить и, простите, грех
скрыть от вас, боюсь, как бы мне не запретили духовные наши власти – все гов(орят
?)[10]. Это непринято, но ведь Господь-то сам показал
пример любви к детям. Даже ученикам своим запретил отклонять их от Себя и
указал много примеров.
Простите, простите В.И.В. Если что не так у меня. Недавно я монахом и
не из духовных, да за грехи еще настоятелем поставили[11]. Но
все-таки не могу я никак сойтись с их понятиями. Прости, прости еще раз мою
смелость, дорогой русскому сердцу князь. Много бы, много было на душе. Но.
Господня воля, да будет. Еще повторяю В. И. В.: любит вас русский народ, весь
царственный род ваш и молятся за вас.
Знайте и верьте, В. И. В. Молится моя маленькая обитель с
маленькими обитателями за вас. Еще прошу В. И. В., Господа ради, не прогневитесь на мое послание,
от души я пишу вам и молюсь за вас и царственных родичей ваших. И за тех,
которых избрал Господь служить вам и охранять вас. По лозе узнается виноград,
по смоковнице – смоква. Привел мне Бог видеть и бывать у слуг ваших в
Коннозаводстве на Надеждинской, в Петергофе у Логвиненко[12]. Не
говоря о тех, которые вблизи вас. Знаю и старца Димитрия, отставного садовника.
На всех их призываю благословение Божие. Знайте, В. И. В. И в канун именин
брата вашего тоже буду служить Молебен у раки преподобного за него и всех ваших родных. Господи, спаси рабов
Твоих и огради на всех путях их. Грешный иеромонах Варнава. Завтра буду служить, прости меня, благоверный князь,
Христа ради».[13]
Простец и
«некнижный» иеромонах, верящий в
силу своей чистосердечной молитвы, нашел
близких своему сердцу людей в
лице верующих родственников Государя, высокопоставленных членов Царской семьи,
опекавших бедных и больных детей (с 1893 года – «Синий Крест»), поддерживавших
малолюдные северные русские
обители, любивших, как и Государыня
Александра Федоровна, уединенную, сосредоточенную молитву, идущую от сердца. Дела
веры совершаются иначе, чем дела научного познания, или социального служения. Из глубины сердца глаголют уста, а не из многотомной энциклопедии. Истины, изложенные на страницах Евангелия, прежде того стали доступны галилейским рыбарям, строителям, мытарям, возвестившим их всему
миру.
Одним из таких
простецов был и бывший подчиненный великого князя, служивший в лейб-гвардии
Конно-Гренадерском полку, принявший
постриг с именем Антоний (мирское его имя неизвестно). Он был сначала
иеромонахом, а затем – игуменом
Александро-Ошевенского монастыря. Великий князь состоял в переписке со
своим бывшим подчиненным, благодарил за молитвенную поддержку во время своей
болезни – перелома руки, случившегося в 1898 году. Было построено в 1903-1904
гг. скромное подворье этого монастыря на
Пискаревке, рядом с одноименной железнодорожной станцией[vi].
Часовня (с 1907 года - церковь) была
освящена во имя св. великомученика Пантелеимона. Этот скромный храм стал после
революции приходским, оплотом
истинно-православных, куда стекались из дальних районов люди, любившие строгую уставную службу,
сопротивлявшиеся обновленчеству. Именно в этом храме был тайно хиротонисан во
епископа еп. Максим(Жижиленко), в миру -
врач Таганской тюрьмы. После расстрела настоятеля – прот. Николая
(Прозорова)[vii],
тоже бывшего офицера, храм был разрушен.
Любовь иеромонаха Варнавы к
родному благочестию, вере предков, к могилам отцов и праотцов и мощам праведников также была понятна великокняжескому
семейству. Великие князья Дмитрий
Константинович и Константин Константинович постоянно пешком шли в Александро-Невский
монастырь, где поклонялись святым мощам Александра Невского, исповедовались
и причащались у архимандрита Макария (Воскресенского), благочинного монастырей и подворий СПб епархии. Другой
духовник – наместник Троице-Сергиевой пустыни архимандрит Сергий (Дружинин), был особо любим
великокняжеской семьей за простоту и
глубокую духовность. Великий
князь Димитрий Константинович, после ухода в отставку в связи с ухудшением зрения, не оставлял мечту принять постриг в
одном из северных монастырей. В январе 1911 года он делился с братом своими
планами об уходе в Валаамский монастырь[viii].
В дневниках его брата – великого князя Константина
Константиновича[14] читаем:
«23
февраля 1889 года. Я говею и каждый день
по два раза бываю в церкви. Стоять на правом фланге роты, молиться вместе с
солдатами, заодно с ними класть поклоны и благоговейно и безмолвно следить за
церковною службою мне даже приятнее, чем
слушать богослужение в нашей домашней церкви. И как хорошо умеют держать себя в
церкви эти простые люди! Куда лучше офицеров, из которых большая часть вовсе в
церковь не ходит, а когда придут, то обыкновенно смотрят по сторонам и разговаривают.
Один соблазн.»[ix]
Они пешком шествовали к гробницам Царственных предков перед всеми важными событиями своей жизни, молясь возле них и испрашивая Божиего благословения. Как мало сохранилось на
современных кладбищах могил дореволюционных священников, монахов, профессоров
духовных академии! Ходят ли преемники дела их жизни на их могилы, служат
ли Панихиды, Молебны? Приходят простые
женщины, ветхие старушки, купив из своей пенсии цветы и свечи, молятся, как могут
поддерживают могилы и находят
большое утешение. Некоторые
благочестивые священники, сохранявшие
пастырское попечение о духовных чадах и в советское время, похоронены в
пригородах. И туда добираются верующие люди, их духовные чада, как и к могилам почитаемых в народе странников, старцев, монахов, священников. Поминайте отцы ваши...
Ганф Татьяна Иннокентьевна. 8-906-251-08-78
tganf@yandex.ru
[1] Варнава ,
иеромонах, с 1915 г. -архиепископ, в миру Василий Александрович Накропин, (1859,
Олон.губ-я – 31.03/13.04.1924, Москва), из крестьян, послушник(1885) и постриженик (1897 )Клименецкого монастыря. , игумен (1904). С 1905 – настоятель Палеостровского
монастыря, архимандрит (13.03.1905). Был популярен в народе, в т.ч. и среди
старообрядцев за приверженность к
уставному церковному богослужению.
Будучи назначен епископом на Тобольскую
кафедру, способствовал прославлению св. Иоанна (Максимовича), в
противовес мнению св. Синода, но
поддержан и награжден Государем орденом св. Владимира П ст. Был отпет
патриархом Тихоном и похоронен у церкви
Покрова (в Филях, Москва)
[2] Вел. Кн.
Дмитрий Константинович (1.06.1860, Стрельна – убит 29.01.1919, Петроград.) ген-л. И ген-ад. Сын в.кн. Константина Николаевича
и в.кн. Александры Иосифовны, внук Государя Николая 1. Знаток и любитель
лошадей, командир л-.гв. Конно-Гренадерского полка, Главноуправляющий гос.
Коннозаводством, покровитель десятков Обществ коннозаводств и благотворитель
сиротских, военно-инвалидных, церковных
образовательных учреждений. Аскет и
молитвенник, мечтавший закончить свои дни на Валааме.. Расстрелян в
Петропавловской крепости вместе с двоюродными братьями. Захоронение не ищут.
[3]
Задне-Никифоровская пустынь ( впоследствии – Важеозерская Спасо-Геннадиевская
мужская пустынь, основанная прп. Никифором, учеником св. Александра Свирского и
прп. Геннадием в ХУ1 в. На реке Важе, в 57 км. От Олонца Неоднократно восстанавливалась. Полностью сгорела в 1885
г. Восстановлена благодаря помощи прот. Иоанна (Кронштадтского). После
революции закрыта и разграблена.
Возрождается.
[4][4] Исайя – монах Александро-Свирского монастыря.
С 1846 – строитель Никифоровской пустыни. Побывал на Афоне. Приезжал в СПб по
делам пустыни. «По наружности был он весьма прост и молчалив, но зато,
когда начнет бывало говорить, то всякое
его слово звучало силой необыкновенною» (из воспоминаний Т.Б. Потемкиной).
Неоднократно гостил в Троице-Сергиевой пустыни, состоял в переписке с о.
Игнатием.
[5]
Клименецкий Св.-Троицкий монастырь , расположенный на острове Онежского озера, основан в 1520 году прп. Ионой ( в миру – Иван Клементьев, сын новгородского купца). В
1899-1905 году наместником монастыря был иеромонах Варнава (Некропин), открывший в
1901 году в монастыре школу грамотности для бедных детей и сирот. В 1905 году была построена
деревянная церковь во имя прп. Ионы, в 1906 – преобразован в женский
монастырь. В советское время
использовался как летний пионерский
лагерь, расположивший столовую в бывшем храме св. прп. Ионы. Ныне монастырь полностью разрушен.
[6]
Громовский приют св. Сергия в Петербурге входил в сеть Учреждений Ведомства
Императрицы Марии. Был основан и содержался на средства благотворителей, в т.ч.
семьи лесопромышленников Громовых. Располагался на Ковенском переулке,
управляющий (безвозмездно) – доктор медицины Берлинг И.К.
[7] Вел. Кн.
Дмитрий Константинович ежегодно отсылал в
монастыри и благотворительные организации, учебные заведения церковную
утварь, семенной материал, породистых животных, хозяйственный инвентарь,
сельхозмашины, оборудование для пасек. Научно-популярную и периодическую специализированную литературу
и пр. В 1906 году он послал архим. Варнаве веялку за 139 руб. (РГИА, Ф. 532,
оп. 1, Д. 86). Палеостровский монастырь и Задне-Никифоровскую пустынь опекали
его родители с первых лет своего супружества. Он продолжал это служение во
благо церкви до 1917 года.
[8] В. Кн.
Дмитрий Константинович, возглавляя гос. Коннозаводство, а также владея двумя конными заводами, постоянно отсылал выбракованных, выслуживших срок породистых лошадей в
монастыри, особенно – северной части России. Это поддерживало монастыри,
в которые обращались крестьяне для случки своих лошадей, а также способствовало улучшению породы крестьянских
лошадей, которые, в случае мобилизации, призывались в армию. Лошади участвовали в монастырских работах.
[9] Гос.
коннозаводство располагалось в СПб на
Надеждинской ул.(ныне – ул. Маяковского), д. 15. Конюшни, манеж, сенники и квартиры для обслуги занимали целый
квартал, внутри которого до наших дней сохранились приметы многочисленных помещений для лошадей и карет, хранения
фуража и сена.
[10] Духовник
в. кн. Дмитрия К., настоятель
Валаамского монастыря игумен Гавриил был
перемещен в мае 1903 года в Алатырский
Св.-Троицкий монастырь. О. Гавриил, сам воспитанник Валаама, в годы управления Валаамом укрепивший
его строительством и увеличением
братии с 500 до 1300 подвизающихся, учредил и содержал школу для 300 детей-сирот ,
которых опекал и воспитывал. Распоряжением
еп. Николая (Олонецкого) был отстранен
от должности и выслан в том числе и за
организацию этой школы.
[11] Настоятель
Александро-Ошевенского монастыря
иеромонах Антоний (до 1905 года)
ранее служил в л.-гв. Конно-Гренадерском полку, под начальством вел.кн.
Дмитрия К., который постоянно помогал монастырю, способствовал
строительству Часовни в СПб (1903 г.),
позже - подворья монастыря (осв. В 1909 г.). В 1905 -1906 гг. великий князь
перечислял деньги, послал 4 лошадей до
ст. Няндома, 8 пудов церковных вещей.
[12] В
Петергофе находились казармы, офицерское собрание и церковь л.-гв
Конно-Гренадерского полка, расположенные вдоль
границы Нижнего парка, ставшие во
время Великой Отечественной войны
передовой позицией Ораниенбаумского плацдарма.
[13] РГИА,
Ф. 537, оп.1, д. 648, Л. 254-257. Придворная контора в.кн. Константина
Николаевича и в.кн. Александры Иосифовны (1901).
[14]
Константин Константинович, великий князь (1858 – 1915). Президент академии
наук, поэт, переводчик, драматург (К.Р.), Командующий л.гв. Преображенским
полком. Основатель «Измайловских досугов», начальник Военно-учебных заведений.
Отец 9-ых детей, в т.ч. кн. Олега, погибшего на поле брани в 1915 году и князей
Иоанна, Игоря, Константина, прославленных в лике святых мучеников вместе с
другими членами Царской семьи, живыми брошенными в шахту под Алапаевском.
[i] РГИА, Ф.
537, оп.1, д. 648 (1901 г.), Л. 254-257.
Придворная контора вел.кн. Константина Николаевича и вел.кн. Александры
Иосифовны.
[ii]
Императорское Женское Патриотическое
общество.// Благотворительность в Санкт-Петербурге. 1703 – 1918. Историческая
энциклопедия. Л. 249 – 251.
[iii]
Ведомство Учреждений Императрицы Марии.// Благотворительность в
Санкт-Петербурге. 1703 – 1918. Историческая Энциклопедия. СПб, Лики России.
2016. Л.150-152.
[iv]
Иеромонах Алипий, Валаамский иконописец. // Русский паломник, 2003 г, № 28, Л.
95-103.
[v]
Сидорова, М. Посещение Валаама членами Императорского Дома. //Православный
паломник, 2006 г, № 3(22), Л. 21-28.
[vi] Антонов
В.В., Кобак А.В. Святыни С-Петербурга, т. 3, с.156.
[vii]
Санкт-Петербургский мартиролог, ред.
Прот. Владимир Сорокин, СПб, 2002, с. 200.
[viii]
Дневник вел.кн. Константина Константиновича (К.Р.) 1911-1915. /Отв. Редактор
Хрусталев, В.М. М., ПРОЗАиК, 2013, Л. 39.
[ix] К.Р. Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма.
Ред. Матонина, Э. М., «Искусство», Л.145.
